Школьники. Президент.

Категория:
Игровая площадка/Масштаб:

                                                               Школьники.

  1

У кати слегка дрожали пальцы и подгибались чуть замерзшие  коленки. Выступать перед аудиторией, пусть даже своей, родной, было для нее тяжким испытанием. Особенно, когда Коля сидел за первой партой, и смотрел на нее во все глаза, и было непонятно чего в его взгляде больше, интереса к докладу, или к самой Кати.  И все-таки она уверенным быстрым шагом  вышла к доске, развернулась, высоко задрав голову с красным пышным бантом, включила заготовленную дома гала-проекцию с текстом, откашлялась, и начала читать.

"В 1917 году, великий вождь всех народов Владимир  Ленин, заложил основные принципы государства, в котором мы с вами имеем счастье быть рожденными..."

Александр Исаевич, стоявший у школьного большого окна, чуть поморщился, но перебивать  докладчицу не стал. Он мог бы многое покритиковать даже в этом,  первом,   далеком от истины, предложении доклада  лучшей своей ученицы Катерины Побединой, однако же,  не стал этого делать. Он был достаточно умен, и главное,  по-житейски  мудр, что бы промолчать. Девочка старается, берет на себя дополнительную нагрузку, готовит доклад... Так стоит ли придираться к мелочам? Тем более, что Катя, отличница, а таких надо тянуть, вытягивать на Красный диплом...Особенно в преддверии Годовщины. Статистику то никто не отменял, даже при коммунизме.  Александр Исаевич  потянул носом сладким весенний воздух, долетающий через приоткрытую форточку и прикрыл глаза. Он сонно, в пол уха слушал докладчицу, понимая, что все равно поставит  ей пятерку, а сам вспоминал свои школьные годы. Как же быстро летит время! Казалось бы, еще вчера,  он сам был мальчишкой, бежал, с планшетом наперевес в эту самую школу, волновался, что не получит очередных пятерок... Даже четверку воспринимал он, как неудачу... И вот, на дворе уже 61... Подрастает новое поколение. Через год они станут пионерами, потом комсомольцами, кто-то поедет работать на Север, кто-то полетит геодезировать Луну... Геодизация... Уж сколько лет идет  этот процесс, а ни конца ему ни края. Все экономисты хором твердят, что затея эта гиблая, неперспективная...  Ну да ладно. Что они понимают... Зачем нам Луна? Главное что б было, чем молодежь занять, жизни их смыслом и работой наполнить, энергию их безудержную во что-то перенаправить.  Впрочем, на Луну  так просто не попадешь. Одного Красного диплома не достаточно, нужны еще и хорошие знакомства. Этого ведь тоже никто не отменял. Александр Исаевич и сам  понимал, что Луна не самое перспективное направление, но как козырь в борьбе за мировое влияние, очень даже подходяще...  Половина этого спутника официально принадлежала  Советам, а половина остальному миру, и никакие суды, сколько бы ньюамериканцы не судились,  ничего не смогли оспорить  и  изменить.   Сам Александр Исаевич,  так за всю свою жизнь, нигде, кроме Земли, не был.  Да  что там, он и за  пределы Союза всего три раза выбирался, два раза посредством телеэкспресса, новейшего изобретения,  с комфортом и удобством.  Очень это ему понравилось. Мгновенное перемещение, плюс ощущение полета и ни с чем несравнимой гармонии и радости. Что-то такое с телом происходит... Короче, приятно. Как заново родился, помолодел на годик, освежился.  Но,  дорогое удовольствие. В обоих случаях это были рабочие командировки, и все оплачивало руководство.  А один раз на  пневмовозе,  который,   общем то,  ничем, в плане удобств,  не отличался от своего и ныне живущего  предшественника  - паровоза, то бишь поезда.  Вот ведь вечная привычка человечества - обзывать поезда, паровозами. Теперь и пневмовозы, так же кличут.  Кстати, не забыть бы, обещал же сводить ребятишек на экскурсию, в музей техники.  Рассказать им про древнюю  железную дорогу, показать  самые первые, далекие по дизайну от  современных канонов элегантности,    паровозы... Скоро их совсем не останется. Научно-технический процесс не остановим! Мудростью русского народа, он не стоит на месте, а шагает широким шагом, таща за собой всю планету.  Хотя, что  про железную  дорогу   рассказывать, сами все знают.   До сих пор эти полоски  по земле вьются. Демонтируют, конечно, потихоньку, но сколько их еще осталось...  многие километры.  Что то заросло, что то засыпали. Металл не дорогой, не жалко. А что касается заграницы... никакой особой  разницы. Что здесь, что там, солнце светит. Трава зеленая, небо синие... Вот только воздух у нас, все-таки лучше...

А катя между тем разошлась. Голос ее окреп, глаза загорелись.

"... И только благодаря старанию, другого великого вождя,  Владимира Владимировича  Путина, в 2016... "

Александр  Исаевич  снова поморщился. Ну,  что это за слово такое дикое - вождь. Вожди были у индейцев, которых первые  американцы извели подчистую, ради  выгод своих экономических. Извели, а  потом долго слезы лили,  да каялись. Знаем мы их слезы...

Наконец  доклад был окончен. Александр  Исаевич  развернулся  к Кате  и улыбнулся ей одобряющий улыбкой.

 - Молодец  Катерина.  Садись... Пять.

   2

Подружки стояли у коридорного окна, и весело что-то обсуждали. Катя принимала активное участие в разговоре, и при этом , зачем то фотографировала с доски расписание занятий.  Настроение у всех было хорошее, школу  ребята воспринимали,  не как каторгу и обязаловку, а как место, где можно встретиться с друзьями, поболтать на переменках, а на уроках послушать умудренных годами интересных людей, и перенять их мудрость. Все понимали, хорошая учеба -  залог хорошей карьеры. Конечно, для того, что бы работать руками, а не головой,  достаточно было окончить пять классов, но всем хотелось окончить  именно десять, у всех были стремления и амбиции, все-таки школа, хоть и областная, но  с математическим уклоном.

 - Кать, можно тебя на минутку, - вдруг услышала Катя ломанный и хриплый  Колин голос. Подружки засмеялись.

 - Ну не будем вам мешать, секретничайте, - с нарочито серьезным видом заявила Нюра, вредная девчонка, и к тому же модница, и кинув на смущенного Колю оценивающий взгляд,  кивнула подружкам, - пойдемте, девочки.

Катя хотела было остановить их, сказать, что  у нее нет никаких секретов, но в последний момент почему то передумала, и махнула рукой.

 - Ну чего тебе, Николай? - строго спросила она, повернувшись к парню, и почувствовала, как вновь начинает волноваться, словно опять стоит у школьной  доски...

Тот еще больше смутился, кашлянул в кулак, подошел поближе. Катя почувствовала, как густо тот надушился, и еле сдержалась, что бы не засмеяться.  Коля был невысок, задирист;  волосы на его голове всегда были взъерошены. Иногда Катя ловила себя на мысли, что ей хочется провести ладонью  по этим волосам, и узнать, такие же они колючие, как выглядят, или все-таки,  мягкие. Наверняка, мягкие. Как и сам Коля. Только на вид колючий, а у самого уши краснеют.

 - Ты это... получила мою записку? - спросил он, впившись в Катю глазами.

 - Да,  - ответила девочка, - и попрошу больше мне таких записок не писать.

 - Я же серьезно, - досадливо возразил Коля, и, зачем то стукнул кулаком об стену.

 Вот же, смешной.

 - Ну что ты делаешь? Штукатурку оторвать хочешь, - пристыдила его Катя, - не о том, ты Николай думаешь. То, о чем ты пишешь, это тоже, наверное, правильно, но это потом.   А у самого вон четыре тройки в четверти, я ведь знаю... Ты исправлять их думаешь? Да и мне надо к Олимпиаде готовиться.

 - Ну при чем тут тройки? Олимпиада? Я тебе о главном, а ты...

 - Коля, миленький, ты пойми... Я тоже о главном. Учеба,  это очень важно. Или ты всю жизнь хочешь машинистом проработать?

 - А что плохого в  том, что бы машинистом? - запальчиво возразил парень -  А меня отец машинист.

 - Да ничего плохого. Но я бы хотела, что бы мой будущий муж... ой...

Катя поняла, что сказал что-то лишнее, что-то,  чего не следовало бы говорить... А Коля уже и засиял, как монетка начищенная.

 - Так ты согласна?

Катя почувствовала, что ее щеки  краснеют.

 - Значит так,  - собралась она, наконец, с мыслями, - сначала ты должен взяться за ум, стать отличником, получить Красный диплом...

С каждым ее  словом Коля становился все грустнее и грустнее.

 - И не думай, пожалуйста, что я говорю о невозможном. Для нашего русского человека, нет ничего невозможного. Нужно только поставить цель...

Но Коля уже не слушал.

 - Тогда я брошу школу.... - тихо и решительно произнес он себе под нос.

 - Нет,  Коля, так нельзя.  Ты должен выучиться, получить профессию, отслужить в армии. А иначе, какой ты мужчина, а уже потом... Потом посмотрим.

 - Потом ты станешь моей женой?  -  вновь оживился  негодник.

 - Ни про то ты думаешь Коля. Про учебу думай.

 Вот ведь нетерпеливый мальчишка.  А у самого уши красные.

  - Ты смеешься надо мной... - вдруг грустно произнес Коля, - я вижу.

 - Ну что ты видишь, дурачок...  Я  не смеюсь.

 И   вдруг, видя,  как сильно он расстроен, неожиданно для самой  себя Катя приняла решение  его поддержать.  Спасти,  наставить на путь истинный,  подтянуть и сделать из него человека.

Она понимала, что это не правильно, но все же ей было приятно и от слов  Коли, и от принятого решения. Она вспомнила, как тренер учил ее входить в воду, даже холодную - быстро и решительно.  Она зажмурила глаза, и быстро, решительно, не глядя поцеловала Колю в щеку, после чего развернулась и  пошла прочь, считая шаги.

 - Катя!.. -  бормотал ей вслед Коля, сам сбитый с толку, но счастливый и взволнованный, - подожди...

Но Катя не оборачивалась. И только отойдя почти до конца коридора, крикнула ему:

  - И только попробуй  теперь  тройку по химии не исправить! Вообще с тобой дружить не буду!

                                                                   Президент.

 

Недосып копился годами, но Президент старался лишний раз не прибегать к стимулятором,  сколько бы те ни расхваливались его окружением. Врачи, конечно, отравы не подсунут, подобное навсегда осталось в далеком прошлом, но ему все равно, почему то,  хотелось обходиться без этого, держаться только на том, что дала природа и Господь Бог. Президент был человеком от спорта, в юности даже выступал на соревнованиях, прыгал с парашютом, играл в футбол... Записи тех его выступлений до сих пор транслировались  по всем каналам,  по поводу  и без. На них он был молодой, поджарый, загорелый...  Это правильно, так и должно быть. Все-таки пример, образец для подражания. Он давно уже понял свое основное предназначение, свою главную роль. Управлять страной - да, но для этого есть целый штат из сотни хорошо обученных специалистов.  Людям же, народу, нужен был Человек. Личность, герой, с которого можно брать пример. Ну не может русский народ, без царя, такой уж менталитет, хорошо это, или плохо,  бог весть. Значит, так или иначе, надо взять на себя эту непростую роль. И не в названии суть - президент, вождь, царь. По сути, для народа Президент  был отцом, батей, защитником, символом гордости и уверенности. Гарантом, как говаривали в старину ньюамериканцы, не носящие,  впрочем, тогда еще, приставки нью. Президент был мудр, и поэтому старательно играл свою роль, играл искренне, и сам порой не понимал, где кончается он настоящий, и где начинается он телевизионный, тот самый интернет-образ, почитаемый многими, кумир миллиардов.

Сегодняшний день обещал быть не самым загруженным. Никаких дальних поездок, выступлений. Пару конференций для прессы даст двойник. Тот будет говорить исключительно то, что слышит в свой встроенный  датчик;  там проблем не будет, можно даже не контролировать. Все отлажено, все работает, как часы.  Двойник же примет участие в награждении нескольких, не очень важных, в масштабах государства, людей. Самому  же президенту на сегодня предстояло провести несколько личных приемов, приемов секретных, приемов без посторонних глаз и ушей. Такие встречи он любил за то, что на них можно было  не бояться сказать какое-нибудь неправильное слово, резкое или двусмысленное. А так же за то, что встречи эти были  порой самыми важными и решающими для всего Союза. Это уже потом, по результатом этих встреч, когда основные направления будут заданы, можно сделать несколько официальных визитов и кое-что порассказать журналистам.

Президент был не молод, но по нынешним меркам, и не старик. Всего то семьдесят пять... Лет двадцать еще послужить Родине придется, ну а там... Если сыщется достойный преемник... Вечная проблема России - кадры, люди на местах.   Ну да всему свое время. Президент приложил палец к виску и тихо произнес - Пусть заходят. Через полминуты раздался уверенный  стук и дверь распахнулась.

В кабинет вошел здоровый, крепкий,  молодой парень, загорелый, улыбающийся какой то неестественно красивой улыбкой. Вошел и встал по стойке смирно. Видно было, что парень он,  ой,  какой,  не простой, матерый, но стоя здесь, в столь высоких кабинетах, все же  немного теряется, что, впрочем, ничуть не отразилось на его голосе.

 - Полковник Евгений  Иванов на доклад прибыл.

 - Входи полковник, - ответил Президент, и протянул здоровяку руку, - сесть не предлагаю, знаю по опыту, таким людям как ты, удобнее с вышестоящими стоя разговаривать...  Дисциплина у вас в крови.  Ну это так, мысли вслух. ..

 - Так точно Президент, - ответил вошедший не изменив позы.

 - Ну ладно. Я попросил тебя прийти, что бы лично поблагодарить за проделанную в тылу врага, (будем называть вещи своими именами), работу. Те сведения, что ты добыл, бесценны. Позволь еще раз пожать твою  руку.

  - Служу Советам! - отрапортовал сияющий разведчик. Было видно, что уважение его к Президенту, бесконечно, и, что скажи сейчас  Президент отдать за него жизнь - отдаст не задумываясь. Даже не уважение, любовь и восхищение, вот, что было в его взгляде.

  - Да, - с улыбкой протянул Президент,  - ручища у тебя будь здоров. Просто лопата,   - Ну, расскажи ка мне основное,  своими, так сказать,  словами.  Факты и выводы. Я внимательно ознакомился с докладом, но мне хотелось бы послушать еще раз, из первых, как говорится,  рук.

Полковник чуть помолчал, собираясь с мыслями и начал свой рассказ.  Докладывал спокойно по существу, короткими и простыми предложениями.  Минут через пять доклад был окончен.

 - Ну, а что было самым трудным? - вдруг спросил Президент.

Парень моргнул.

 - А самое трудное было без конца улыбаться,   до сих пор мышцы болят, -  честно ответил Женя, и  тут же широко улыбнулся, не в силах сдержаться от собственных слов.  На этот раз улыбка была вполне искренняя.   Видя его оскал,  в пол лица, трудно было представить, что подобное может стать для него проблемой. Но  президент его понял правильно. Напряжение прошло. Теперь перед Президентом стоял самый простой русский парень.  Не поступи он в свое время  в военку, пахал бы сейчас где-нибудь поле, да девчонок по сеновалам таскал. Президент улыбнулся в ответ.  

 - А вообще они там совсем обленились, - разошелся Женя, - живут в мире стереотипов.  И нас, русских,  воспринимают такими, какими нас показывают в их кино, типа - Наливай, товарищ,  водку,  будем в шахматы играть... - с каким то смешным акцентом процитировал он кого-то. Президент рассмеялся.

 - Будем в шахматы играть, будем Пушкина читать... - закончил он.

Полковник разулыбался.

 - Во-во. Эту то легкомысленность я против них и использовал. Каждый видит то, что хочет увидеть,  - глубокомысленно закончил он.

 - Молодец Женя, благодарю за службу.  Можешь быть свободен.

Следующим на доклад вошел военный советник. Должность эта была новая, придуманная Президентом, и не сильно отличалась от должности министра обороны, однако считалась относящейся к параллельной структуре власти.  Советник был чуть толстоват, невысок, с круглым, живым лицом. Обменявшись с Президентами  стандартными фразами, вошедший принялся докладывать свое видение творящихся в мире дел. Президент выслушал молча, не перебивая, а по окончанию речи, спросил:

 - А, как вы  думаете Лев Павлович, будет ли война?

 Советник  даже не моргнул. Он был человеком проверенным, надежным, манеру Президента со своими говорить напрямик, знал и уважал.  Дипломатия  - для чужаков.

 - Так точно, Виктор Викторович, будет,  - доложил он, и  уставился прямо в глаза Главнокомандующему, с мягкой извиняющейся улыбкой.

 Тот улыбнулся, отвел глаза, встал из своего кресла и не спеша  заходил по комнате, заложив руки за спину.

 - И кто же победит в этой войне, Лев Палыч?

 -  Мы победим Виктор Викторович,  - вновь коротко ответил советник, мягко улыбаясь.

 -  Ваша уверенность в неизбежности военных действий  мне импонирует. А так же то, что наша победа не вызывает у вас сомнений.   Вы  верно видите ситуацию. Сколько бы мы не улыбались нашим заокеанским партнерам, сколько бы не проводили встреч,  сколько бы не жали друг другу руки на приемах, война неизбежна. Мы не хотим ее, но иного способа остановить агрессию, пусть и тихую, замаскированную, лично я не вижу... К сожалению.  Да, мы живем в светлые времена, наша молодежь, согласно общемировой статистики, самая счастливая, по всем возможным показателям...  Но у правды всегда две стороны.  Приказываю... -   Голос Президента, ровно, как и лицо Советника тут же изменились.

 - ... Приказываю начать подготовку народа к возможной войне. Если война все же случится, она не должна стать неожиданностью для советских людей, пребывающих в счастливом неведении, убежденных, что  живут в спокойное и мирное время. Осторожно, посредством кино и радио вещания, интернет пространства и иных средств массовой информации, настроить граждан Советов  на предстоящее событие. Они должны верно понимать политическую обстановку, и расстановку сил. Первое, что они должны понимать, это то,  что мы войны не хотим. Второе, что  у нас есть враги, и враги эти  желают нашей гибели,  гибели всего  нашего населения, его культуры и моральных ценностей.  Третье, что если война все-таки случится, мы в ней  победим, та как война эта священна. Так же приказываю,  в начале незаметно для потенциального противника, тайно  привести нашу Армию в полную боеготовность, а после всех проведенных проверок техники и людей, показательно и громко провести несколько масштабных, в рамках всей планеты, учений. Враги должны видеть наши силы. Приказ ясен?

 - Так точно,  - вытянулся по струнке советник.

 - И последнее...  -  Президент подошел к советнику, опустил руку на его плечо  и тихо закончил свою речь, противореча, этой своей последней фразой,   самому  себе,  -  может быть никакой  войны и не будет.  Ступайте.

Советник  отдал честь и развернувшись, покинул кабинет.

Президент подошел к столу, вытащил хрустальную пробку из пузатого узорчатого графинчика, плеснул немного в стакан, отпил, и вновь прикоснулся пальцем к виску,  - пусть войдет, снова подал он команду.

В кабинет тут же, без стука, вошел советник по части культуры и просвещения, Юрий Дмитриевич. Должность эта так же была новой,  и существовали параллельно с должностью  министра по культуре. Многие не понимали, зачем Президент, ради своей прихоти, продублировал их. Но спорить никто не спорил. Споры, как и демократия  навсегда остались в далеком прошлом.  

Спустя  минуту, Юрий Дмитриевич уже докладывал Президенту о порядке дел в стране, в той сфере, за которую негласно отвечал.  Президент рассеянно слушал, но потом поднял руку, и Юрий Дмитриевич  тут же замолчал.

 -  Это все хорошо,  - начал Президент, -  да вы садитесь - указал он на большое и мягкое кресло у стены.  - Садитесь, и я присяду напротив.  Ну так вот, то что вы говорите, это правильно. Цензура вещь хорошая,  нужная, она словно   плотина защищает  моральные принципы  нашего общества, сдерживая всякий мусор. Однако сегодня я  даю вам приказ, немного ослабить хватку. Да-да,  не удивляйтесь, пожалуйста. Давайте вспомним опыты прошлых лет. Не знаю, помните ли вы... был такой писатель, Солженицын.  Помните? Очень хорошо.  Когда то Советский Союз совершил большую ошибку пытаясь замолчать произведения этого самого писателя Солженицына. И дорого поплатился за это.   Запрещать, это все равно, что делать рекламу, вызывать интерес. Конечно же,  мы не потерпим порнографии и пропаганды насилия... но все же, все же....  чуть ослабить хватку придется. Вы  должны и сами это понимать. Нельзя повторять ошибок прошлых лет, это непростительно... Подрастает новое поколение, они жаждут знаний, в том числе и запретных. Что притягательно, то и заманчиво. Нам с вами предстоит найти ту тонкую грань, которая позволит, с одной стороны удовлетворить это любопытство, а с другой удерживать его под контролем.  Дайте, дайте  им что-нибудь из запрещенного, но осторожно. Поговорите с представителями этого самого запрещенного, певцами, поэтами, писателями, художниками. Пригласите их официально к себе на прием, и попробуйте с ними  подружиться. Дайте им возможность печататься, устройте им выставки... Но узды из рук не выпускайте. Вы поняли меня?

  Юрий Дмитриевич задумчиво  кивнул.

 -  Так точно,  -  по военному ответил он, следом за кивком. Президент улыбнулся.

 -  Ну вот и хорошо. В общем то это все, о чем я хотел просить. Может быть у вас ко мне будут какие-то пожелания, просьбы?  Нет?  Ну, ступайте с богом.

...Следующим в кабинет вошел маленький испуганный человечек в смешном наряде. Он первым протянул руку, но  тут же отдернул ее, испугавшись собственной дерзости. Однако  Президент уже протянул в ответ свою, и терпеливо дождался судорожного рукопожатия.

 - Простите, что вызвал вас, я понимаю, вам непривычно в такой официально обстановке. Поверьте, я очень простой человек.  Устраивайтесь по удобней Александр Алексеевич, пейте чай.

 - Б.. Благодарю вас.

 -  Так уж вышло, что в нашей стране вы играете очень неоднозначную роль. Я   знаю, что вы этого не хотели, но, повторюсь, так уж вышло, что  вы стали кем то вроде негласного лидера всех  верующих  людей... христиан...Нет-нет, в этом нет ничего плохого, религия, вы знаете у нас не запрещена. Я и сам скажу вам по секрету, человек верующий.  Не запрещена, но и не очень что бы разрешена. В общем есть у нас некоторые проблемы  в этом вопросе. Над верующими смеются, их не уважают...  хотя и не обижают. Смотрят на них, как на каких то чудаков, и этому есть объяснение  -  многолетняя привычка, пропаганда  среди молодежи...  Да, так было. Но вскоре  грядут большие реформы. Я подписал приказ, пока еще тайный, о возрождении должности патриарха, и я хочу предложить эту должность вам. Не спешите отказываться. Я знаю, вы человек скромный, я слушал записи ваших проповедей. Но поймите и вы, страну,  возможно,  ждут тяжелые испытания. Должность эта не награда, а тяжкая схима, испытание. Прошу вас подумать, и не отвернуться от миллиона православных христиан нуждающихся в поддержке и утешении. Прошу взвалить на себя этот тяжелый крест. Я не тороплю с ответом.  Однако,  вопрос назрел. С  религией бороться глупо.  Кто захочет верить во Всевышнего, тот любые гонения с радостью примет. Да и это полулегальное положение, отношение сквозь пальцы,  тоже ведь  ни к чему хорошему не приведет. А оставить все, как есть, только  секты плодить подпольные... Уж лучше самим указать верный  курс... Вы согласны со мной?

Александр Алексеевич вскочил, со слезами на глазах, и попытался поцеловать руку Президента, но тот не позволил.

 -  Ну довольно. Мы еще вернемся к этому разговору, а сейчас вас отвезут домой. Отдохните и примите решение.

Когда будущий патриарх ушел, Президент подошел к окну, посмотрел на сияющие золотом купола и вздохнул. Александр Алексеевич, Александр Алексеевич...   Маленький испуганный человек... а ведь ему надлежит стать очень большим. Потянет ли? Должен. Вечная проблема  России - кадры, люди на местах...

Президент прикрыл глаза. Он очень устал... но уходить никуда не собирался. Может быть лет через двадцать, когда сыщется достойный приемник, наследник... Власть надо передавать из рук в руки, бережно и осторожно,  вещь эта хрупкая и опасная.

 Впереди  Президента  ждало  еще  ни мало запланированных на сегодня встреч.

Оценка участников конкурса и жюри: 
0
Голосов пока нет
+1
0
-1