Сверхдержава

Всё, что человек способен представить в воображении, другие сумеют претворить в жизнь.

Жюль Верн

1.

Утро пришло со звуками имперского марша из-под кровати. Константин протер глаза, нашарил левой рукой смартфон и выключил будильник. На работу он шел, привычно насвистывая гимн Сверхдержавы. Было еще по-летнему тепло, светало рано. Длинные тени от гигантских опор скоростной железной дороги, рядом с которой примостилась монолитная девятиэтажка, протянулись по желтому пустырю, за которым заканчивался город и начинался завод.

Константин шагал по желтой дороге через пустырь в "Изумрудный город" - так называли высоченные башни заводоуправления, поблескивающие вдали зеленым стеклом. За башнями начинались цеха без конца и без края. Гигантские буквы ВУАКЗИЛ над проходной были покрыты толстым слоем пыли, но это был мелкий и простительный недочет - внутри кипела жизнь, да еще какая! Большая часть населения города работала на ВУАКЗИЛе. Насколько было известно Константину, завод отправлял засекреченными скоростными грузовыми поездами детали куда-то под Пинск, в региональный центр. Уже оттуда они уходили далеко на юг, в сборочные цеха для космических ракет.

Возле контрольно-пропускного пункта у западных ворот завода Константин влился в нескончаемый поток людей, проходящих через турникеты. Когда подошла его очередь, мужчина провел запястьем с широким браслетом над считывающим устройством. Замигала зеленая лампочка, турникет покорно повернулся.

Авиакосмический завод имени Ленина повсюду украшали плакаты, повествующие о героической революционной борьбе НКПБ - людское море, ведомое людьми с красными флагами. Константин задержался глазами на здании Даржалинга, где прятались подпольщики. Даже здесь, на окраинах Сверхдержавы, шла борьба за лучшее будущее...

- Родзянский, - обратился к нему проезжающий робот-инспектор, опознав по лицу. - Двигайтесь к рабочему месту! Не задерживайте людей!

- Прошу прощения, - Константин снова зашагал в потоке, пытаясь сместиться чуть влево.

Человеческая река разделилась - все уже знали, кому куда. Нескольких новичков, которые растерянно стояли на бетонке, развели роботы-проводники. Прошло пятнадцать минут - и белый бетон опустел, а вот цеха-коробки загремели откуда-то изнутри. Просыпались большие промышленные роботы, звенели колеса тележек, тихо урчали электромоторы конвейерных лент.

После обеда в курилке на участке Константина по традиции включили телевизор, чтобы всей бригадой посмотреть новости.

"...военно-космические силы Японии совершают агрессивные маневры в поясе астероидов..."

"...акции СИНОТЕХ растут в цене..."

"...строительные работы на периметре продолжаются..."

Когда восьмичасовая смена закончилась, Родзянский присел у ворот и закурил.

- Костян!!! Давненько не виделись! - к нему подбежал, отделившись от толпы, здоровенный бурят. - Как жизнь? Как сам?

- Гм... ничего вроде, - хмыкнул Константин, - по нашим только скучаю, но уже почти привык к новичкам.

- Да уж, ты теперь большой человек!

- Тоже мне большой! - Родзянский поднялся с бордюра и предусмотрительно сделал два шага до урны, чтобы выбросить сигарету. - Я ж не лабан какой-то нибудь, Элбек. Просто помогаю младшим освоиться.

- Лабана кстати видел сегодня, прохаживался у нас в цеху, важный такой, щекастый, - Элбек ткнул пальцем в одну из машин на парковке у входа, четырехместный джип. - Вон его новая тачка. Здоровенная бандура - дизелем, собака, разжился!

- Ему положено, - сказал Константин примирительно. - Как ездить-то по стройплощадкам? А как на север ездить? Говорят, там до сих пор с дорогами плохо, как во время Великой Смуты.

- Смута смутой, я вот чего не пойму - ему положено, а мне значит, нет? - громадный бурят недовольно прищурился и указал на потрепанный электрический микроавтомобиль, стоящий абы как на самом краю парковки возле выезда. - Ему, значит, здоровенный джип, а мне такое вот ведро? И не говори мне про эти... как их там... квоты? Эмиссии? Все это придумали бесноватые в Пинске, а то и в Центре, "ученые" эти. Много они знают! Поездили бы с мое - каждое утро 30 километров с села на этой развалюхе, батареи уже не держат, а новые пока не выдают - квота! Извольте, видите ли, подождать, пока их произведут!

- Ну, я б за всех ученых так не говорил, - робко вступился за ученых Родзянский. - Мы же вроде как и сами на ВУАКЗИЛе считай ученые.

- Ерунда, - Элбек рассмеялся и направился к парковке, куда шагали и некоторые рабочие. - Все это выдумали, чтобы маленькому человеку хуже было. Да и ракеты наши - был бы от них толк.

- Ну а как же КОМПАС? А шахты на Марсе, гелий-3 вот на Луне, разработки в поясе астероидов, база на Церере, - перечислил Константин быстро те достижения Сверхдержавы, о которых чаще всего сообщали по телевизору.

- Да и хрен бы с ними... - буркнул Элбек. - Лучше бы квоты отменили.

Друзья добрались до парковки по узкой асфальтовой дорожке и встали у машины Элбека, которая отличалась от других крохотных электромобилей разве что толстым слоем грязи да непрактичным белым цветом.

- Слушай, сегодня ж пятница! Вот удача! А давай-ка в ту пивнушку заскочим? "Че Гевара" которая, - предложил Элбек. - Оттянемся как следует - хряпнем рома, нашей или какой-нибудь синьки...

- Я за качественную синьку, - Родзянский посмотрел на приятеля. - Хотя и ром неплох. А с машиной как?

- Брошу на парковке, - Элбек пожал плечами. - Да ты сам подумай, кто на нее позарится?

- Ага, - Константин усмехнулся. - Ну, переночуешь у меня. Жена-то не запилит?

- Сейчас позвоню ей, - бурят достал смартфон и сказал что-то на своем языке.

Трубка сама набрала нужный номер, пара минут болтовни - и на лице Элбека нарисовалась широченная улыбка.

- Погнали, - Элбек указал другу на дверь, а затем сам с трудом втиснулся в электромобильчик.

Двигатель почти не шумел. Мельком бросив глаз на приборную панель, Константин заметил, что батареи у Элбека и правда старые: емкость упала наполовину, и теперь красная лампочка, указывающая на скорую необходимость подзарядки, горела всегда.

2.

- Гугол, - прошептал Константин, с трудом приоткрыв глаза.

Смартфон лежал прямо перед ним на полу. Он с трудом соображал, где находится, потому что еще не до конца протрезвел, лицо буквально прилипло к какой-то деревянной штуковине. Телефон не узнал полупьяный голос сразу, поэтому пришлось повторить.

- Гугол! - смартфон Родзянского ожил. - Где я?

Телефон задумался, запустил приложение "Карты", но тут же сообщил, что у него нет сим-карты, а посему установить соединение невозможно. Константин посмотрел по сторонам и заметил - в состоянии опьянения все давалось с трудом - окружение совсем не похоже на бар "Че Гевара". Бар был последним, что он помнил. А сейчас он, похоже, оказался в грузовом вагоне - палеты, ящики и узкая полоска света в окне у двери указывали на это вполне однозначно. Да как он вообще тут оказался?

- Это международный грузовой "меч". Он идет из Хайшэньвая через Пинск и дальше, к Абаду, а потом в Еврозону, - раздался рядом голос Элбека. - Мы в грузовом вагоне.

Нечленораздельный крик закончился матерной тирадой. Родзянский обнаружил, что у него связаны руки и ноги.

- Элбек, ты что творишь, мать твою?

- Извини, - бурят с какой-то грустью посмотрел на соседа по вагону. - Пришлось. Без тебя я бы сюда не попал, отпечатки пальцев и все такое. Да и пригодишься ты мне на случай, если поймают все-таки.

- Кто? - пьяный Родзянский был совершенно растерян. - Кто поймает? Это шутка, да? Розыгрыш?

Константин принялся дергаться и кричать "Эй! Оператор! Кончай снимать, харэ". Особого толку от этого не было, и вскоре он затих, глядя на Элбека с непониманием и злобой.

Бурят подошел к окну. За ним проносились степи, то и дело попадались огромные ветряные фермы вдали. Поезд шел со скоростью 500 километров в час - стандарт для грузовых и пассажирских "мечей" в Сверхдержаве.

- Элбек, - пробормотал обессиленный Константин, прекратив наконец материться через каждые пять секунд. - Что ты делаешь?

- Бегу из Сверхдержавы, - мрачно сказал бурят. - Ты уж прости, что так вышло. Раскрыли меня.

- Ты что, - Константин ошеломленно замер, - шпион?!

- Он самый, - бурят задумчиво посмотрел на бывшего коллегу, словно размышляя, нужно ли рассказывать заложнику о себе. - На кого работаю, сам догадаешься.

- На Абад, - Константин подполз к стене у двери и с огромным трудом поднялся на ноги, а затем повернулся к окну, отталкиваясь от двери локтями. - Абадский вредитель. Гаденыш! Зачем тебе наши ракеты?

- Абад торгует информацией с Еврозоной, Штатами, Японией, Южной Кореей, - меланхолично сказал Элбек. - Меня завербовали, обещали неплохо заплатить. Если хочешь, могу и тебя с ними свести, когда будем в Абаде. Расскажешь про модули...

- Нет, - даже пьяный, Родзянский никак не мог допустить предательства Родины. - Никогда.

- Выбор у тебя все равно небольшой, - хмыкнул Элбек. - Ты, может, и не знаешь, но в Сверхдержаве все далеко не так здорово. Вот нам, бурятам, какая от нее польза?

- Да если бы не Пинск...

- Если бы не Пинск, - Элбек поднял палец. - Мы бы давно сами собой управляли. А пинских знаю я не по наслышке. Психи, одержимые идеей мирового правительства. Ты знаешь, что говорят? Северная Корея наш союзник, так?

- Угу, - кивнул Родзянский, вспоминая, как ездил в Пхеньян.

- А ты знаешь, что союзником они стали, когда все руководство купили люди из Центра? В буквальном смысле с потрохами купили! Только тогда разобрали решетки эти на границе, проложили магистрали до Пхеньяна...

- И что? - Константин стремительно трезвел. - Ты предатель, Элбек! А корейцы, между прочим, нам благодарны. У нас на курсе был один, так он рассказал, что у них до союза со Сверхдержавой лагеря были. Понимаешь?

- Лагеря, говоришь? - Элбек указал в окно, где мелькали какие-то горы. - Как по-твоему, что это за горы?

- Урал, - мрачно сказал Константин.

- Верно, Урал, - Элбек ткнул пальцем в появившиеся вышки и бетонные стены на склоне горы. - Знаешь, что это? Лаги.

- Лаги в Центре еще до Смуты и появления Сверхдержавы отменили, - сказал Константин уверенно. - Врешь ты все.

- Не вру, - Элбек помахал пальцем. - Мы уже близко к периметру, здесь Уральская Республиканская Армия через границу ходит и бузит частенько. В новостях обычно про них молчат, но мы-то в Абаде хорошо с этой нечистью знакомы. Ваша эта "Уральская Республика", которую так пестовал Великий Лидер, теперь и против вас играет. Думают, небось, как Фьючербург - воспользоваться "стратегическим положением", да Урал к рукам прибрать... Вот их в лагах - полно. А еще из Центра народ в лаги отправляют. На перевоспитание. Особо опасных и политических.

Поезд двигался с такой огромной скоростью, что и гора, и лагерь скрылись из вида еще до того, как Элбек закончил рассказ.

- Ну и что? - Константин пожал плечами. - Ну сидит там диссида какая-то. НПКБ сколько бывших путинских в расход отправили без суда и следствия во время Великой Смуты? Пусть спасибо скажут, что с этими так же не поступили. А когда периметр укрепят, станет поспокойнее.

- Поспокойнее ты у меня сейчас станешь, - Элбек схватил заложника и вставил ему кляп, а затем отнес подальше от окна и привязал к палетам так, чтобы Родзянский не мог пошевелиться. - Инспекция скоро, потерпи. Потом снова отвяжу, как скорость наберем.

Поезд на всех парах подлетал к периметру. Уже давно позади остались и Верхнеудинск, и Пинск. В горном массиве теперь уже повсюду были видны признаки великой стройки - ущелья перетягивали огромные, похожие на плотины бетонные сооружения. Конечно, как и многие жители Сверхдержавы, Константин видел Стену по телевизору, но так близко и своими глазами - никогда. Состав замедлил ход и вскоре остановился в черной глубине туннеля. Настало время таможенного досмотра. Элбек бросил взгляд на неподвижного мычащего изо всех сил Константина.

- Хорошо, что вагоны с системой доступа по отпечаткам обычно не досматривают, - довольно сказал бурят.

Поезд на досмотре долго не ждал - часть вагонов, в которых были грузы для Стены, отцепили, но зато прицепили новые, скорее всего для Абада или Фьючербурга, а может, и парочку для Еврозоны. Наконец "меч" вырвался из гигантского сооружения на свет божий и продолжил путь, стремительно разгоняясь. Теперь, правда, стандарты Сверхдержавы уже не действовали, и можно было ехать только триста.

3.

С эпохи Великой Смуты Абад ничуть не изменился. Лагерей стало гораздо больше, когда они отъехали на тысячу километров от стены и полностью покинули более-менее дружественную Сверхдержаве Уральскую Республику. Причем это были очень примитивные лагеря, совсем не похожие на "лаги", которые увидел в горах Константин. Многие из них напоминали скорее гигантские рабовладельческие плантации. Повсюду на дорогах мелькали женщины в паранже, закованные в ошейники рабы, толпами копошащиеся на сельскохозяйственных участках, полуразрушенные пятиэтажки, заброшенные высотки и всепоглощающая разруха вокруг железной дороги, которая уже шла вовсе не по выделенной линии, а по обычной - все это Константин увидел мельком из окна. Элбек развязал его, как и обещал.

Вечером того же дня они оказались в самом Абаде или, как называли себя местные, в Федерации. Выскользнув на сортировочной, Элбек немедля сдал Константина солдатам. Абадские исповедовали ислам, и что от них ждать, Родзянский не знал. В Сверхдержаве были уйгуры, но они куда менее охотно подрывали себя. А вот джихадисты Абада, судя по новостям, взорвали целый подводный комплекс в Фьючербурге. Жертв было в буквальном смысле слова море, Фьючербург даже перекрыл границы с Абадом, и в Сверхдержаве поговаривали, что дело идет к войне. На ВУАКЗИЛе эти новости были встречены со странным энтузиазмом - считай, два безумных осколка Великой Смуты собирались одарить ВУАКЗИЛ новыми заказами! Это ж манна небесная! Центр и Пинск наверняка решили бы продавать оружие обеим сторонам конфликта, а заказы посыпались бы на все военные и полувоенные производства Сверхдержавы.

Теперь, находясь в абадской тюрьме, Константин молился Будде, чтобы война не началась. Из того, что показывали в новостях, было очевидно, что Фьючербург, который не гнушался строить высокотехнологичную армию с помощью как Еврозоны, так и Сверхдержавы, скорее всего нанесет Абаду огромные потери. Но не бомбардировки Фьючербурга пугали Родзянского, а то, что местные тюремщики начнут творить, едва введут военное положение. Люди в Абаде пропадали регулярно - именно здесь торговая миссия СИНОТЕХа не рекомендовала находиться без охраны ни людям, ни роботам, ни киборгам.

Телефон у него отобрали, все документы - тоже. Днем заходили "следователи", которые показывали ему разные страшные картинки. Говорили то на арабском, то на татарском, то еще на каких-то языках, которые Константину были совершенно неизвестны. Он знал только одно - за Стеной находились разные варвары, и Стена была построена для отделения от них Сверхдержавы. Между Стеной и Еврозоной был ад на Земле, куда он имел несчастье угодить.

- Где родился? - спросил в очередной раз бородатый толстяк в темных очках и футболке с надписью "Behead those who say Islam is violent".

- Пинск, - устало, но с некоторой гордостью снова ответил Константин - все-таки центр восстания НПКБ был его малой родиной.

- Какой "Пинск"? - сказал толстяк угрожающе, но тут один из подчиненных, стоявших у двери, подошел и прошептал ему на ухо пару слов. - Ааа... Новосибирск, да?

"Уже давно он так не называется", хотелось сказать Родзянскому, но он удержался, памятуя о побоях, которые здесь были делом регулярным и весьма неприятным, хотя и не смертельным - видимо, кто-то указал сильно не бить. Ждали, пока Родзянский расколется и начнет выдавать все, что узнал за годы работы на ВУАКЗИЛе.

- Работал где?

- В Верхнеудинске грузчиком на ВУАКЗИЛе, - соврал Родзянский в очередной раз.

Эту ложь он повторял уже неделю, пытаясь понять, что делать дальше. Скажи он хоть раз свою настоящую должность - его бы пытали, но судя по всему, Элбеку наверху тоже не особо верили (кто знает, не попал ли он в итоге в такую же камеру?). Во всяком случае, страшных пыток после ложных заявлений не последовало. Но выяснить истину они пытались, прибегая к повторным допросам, иногда посреди ночи, иногда с интервалом буквально в пару часов.

- Что знаешь о космических силах захватчиков и их марионеток из "новой коммунистической партии большевиков"?

"Сверхдержаву" абадские называли не иначе, как захватчиками, и других названий для нее предусмотрено не было. Великая Смута называлась "интервенцией". Фьючербург, который всплыл один раз - пытались выяснить, бывал ли Родзянский там в составе делегации СИНОТЕХа - именовался "очагом ингерманландского сепаратизма" и "врагом Федерации".

- Что в новостях показывали, - отвечал Константин, стараясь звучать убедительно, ведь на голове у него постоянно висел шлем-детектор мыслеобразов.

Если бы технологии считывания мыслеобразов стали хоть чуточку совершеннее, лгать было бы невозможно. Но к счастью, образы вспыхивали нечеткими пятнами, а уж особо сложные вещи, типа чертежей ракетных двигателей, машина и вовсе показать не могла, и в качестве аналогии подкидывала просто картинки ракет. Родзянский никогда бы не подумал, что придется врать под колпаком, хотя в боевиках из Центра частенько показывали преступников, которым одевали на голову колпак.

- Военный договор между сепаратистами и захватчиками о том, что атака на Фьючербург будет отражена с помощью ударов из космоса - что ты об этом знаешь? - вопрошал бородач снова и снова.

Про договор Родзянский знал немного. Фьючербург скупал у СИНОТЕХа машины, технику разную, товары потребительские - и поэтому Сверхдержава вроде бы собиралась защищать его от нападений со стороны Абада и, что было куда менее вероятно, Уральской Республики. Договор был подписан лет двадцать назад, но теперь, когда Фьючербург и Абад готовились начать войну, вопросы о договоре, о космических силах и технике Сверхдержавы задавались каждый день.

Через две недели Родзянский был на грани - счет времени он почти потерял, так как охранники заметили аккуратные царапины на стене и немедля зашлифовали уголок, где Константин пытался считать дни. Баланда стала хуже, побои - жестче, допросы - все реже и реже. Что происходило снаружи? Константин не имел ни малейшего представления.

4.

Восьмой космический флот разворачивался на орбите во всем его могучем великолепии, сверкая на солнце, словно иглы. Войну можно было увидеть с Земли. Разумеется, США, Япония и даже Еврозона (хотя чуть менее решительно) осудили действия Сверхдержавы, как несоразмерное применение силы к независимому демократическому государству.

Адмирал Лю Бан поморщился. Что бы они понимали, эти глупцы с другой стороны Атлантики, да и японские фашисты тоже! Помнится, раньше они тоже заступались за своих союзников в войнах, но оказывается, если это делает Сверхдержава, наша Родина, то это империализм и агрессия. Ну-ну, поживите-ка десяток лет с Абадом под боком, подумалось Лю Бану. Эти дурачки даже не понимают, что Сверхдержаве не нужен Абад. Просто в качестве клиента для покупки оружия Фьючербург гораздо перспективнее, да и союзный полис на границе полуразвалившейся, но все еще богатой Еврозоны как-никак полезней, чем безумный Абад, лишь по счастливой случайности лишенный атомного оружия. Хоть на это у русских младших братьев во время их Смуты хватило ума!

Мысли адмирала прервала поразительной красоты картина. Флагман "Гармония" обрушил на Землю огненный дождь, и яркие цветы расцвели далеко-далеко внизу, разрывая облака. Все военно-воздушные силы Абада были уничтожены мгновенно - вычислить их положение по снимкам с КОМПАСа смог бы и ребенок. Еще пару часов продолжалась ликвидация бункеров и других укреплений в районе самого тридцатимиллионного мегаполиса, а потом началась бомбардировка Юга. Оттуда Абад в тщетной надежде поразить корабли восьмого флота запускал в никуда старые, совершенно бесполезные ракеты ПВО, купленные, наверное, полвека назад еще в не распавшейся тогда Украине.

5.

Когда ограниченный миротворческий контингент Еврозоны, Уральской Республики и Фьючербурга вошел в Абад, Константин был вполне жив. В первые дни войны всю столицу "Федерации" парализовало полностью, и даже бородач куда-то исчез. Пленного гражданина Сверхдержавы вытащили из тюрьмы. Как он позже узнал - буквально за считанные дни до того, как абадский режим, эвакуировавшийся куда-то на юг, в горы, начал окончательно зачищать зинданы, рабовладельческие плантации и прочая и прочая. Но убийства только подстегнули интервентов, и вскоре горцы были пойманы и преданы суду. Говорили, что это был не совсем честный суд, а то и - совсем не честный. Константину казалось, что тех, кто рассуждал о честности суда над главарями Абада, самих следовало отправить... ну, не в Абад, но куда-нибудь в Африку, например.

Пленников и рабов эвакуировали кого куда - на Урал или в Еврозону, хотя Константину вместе с парой таких же пленников-китайцев все-таки удалось вернуться в Сверхдержаву. Трудно описать те чувства, которые испытал Родзянский, когда военный поезд медленно вошел в черноту туннеля под гигантской бетонной башней...

Слегка пожурив Сверхдержаву и даже демонстративно покинув заседание Мировой Ассамблеи в Пекине, США и Еврозона все-таки признали полезность оккупации Абада - хотя называть ее "освобождением" отказались, сколько бы не настаивали на этом Центр, он же Пекин, и столица Северных Территорий Сицзиньпинск. Рабовладение атлантисты хоть и терпели, но только там, где были хоть какие-то реальные интересы - вроде части Ближнего Востока, которая все еще работала с США. Рабство на захваченных территориях отменили. Со временем Уральская Республика стала управлять Абадом, как сателлитом... Но в горах на юге еще много лет творился полный Вазиристан, прилично выражаясь.

Адмирал Лю Бан через несколько лет после войны трагически погиб в результате столкновения космического линкора "Гармония" с космическим же мусором. А Константин вышел на пенсию, пишет научно-популярные исторические книги о том, как распалась Россия во время Великой Смуты, как образовалась Сверхдержава, про Урал, про освобождение европейских территорий. Правда, молодежь к ним относится критически. Слишком уж ура-патриотизма много, говорят.