Иван Петрович с трудом раскрыл отяжелевшие, слипшиеся веки глаз, осмотрелся вокруг. Его взору предстал серый, казалось, давящий сверху потолок незнакомой комнаты. Из последних сил он повернул на бок налившуюся свинцом, непослушную, сразу от этого загудевшую, зашумевшую голову.
