ИС, ИЛИ ИДЕАЛЬНАЯ СИСТЕМА (Книга третья)

Категория:
Игровая площадка/Масштаб:

(Социально-фантастический русско-американский роман)

Книга третья

Тетрадь вторая

Чему быть – того не миновать.

(Русская пословица)

 

Я перевел дух, огляделся. Я был вдохновителем, руководителем и главным исполнителем побега. Это было моей идеей – обратиться к русским за помощью. Свои ребята сидели тихо, они верили в Филиппа Маркелова, то есть в меня. Даже китаец Ю. Даже бабка. А русские с сомнением переглядывались между собой.

- И что ваша группа хочет осмотреть в России? – спросил белобрысый парень, разглядывая при этом кроссовки 46-го размера, принадлежащие Расти, и ни к кому конкретно не обращаясь.

- Мы хотим увидеть все! – твердо заявил я. – И пять дней нам на это никак не хватит.

Белобрысый взглянул на рыжего, рыжий на темно-русого, темно-русый на рыжего, а потом на белобрысого…

- Да че вы, ребята! – внезапно загремел голос Расти. – Мы хотим смыться из этой … Америки! Мы же русские на самом деле!

Тогда белобрысый встал, распрямив плечи и спину, и со смутно знакомым мне на уровне подсознания пафосом произнес:

- Мы вас ждали!

Тут разом заговорили все русские:

- Это шанс!

- Надо помочь!

- Вот так совпадение!

- Молодцы, ребята!

- Ура!

Белобрысый, то есть Шурик, разъяснил нам план. Их компания, состоящая из Шурика, Сереги, Петьки, Ивана и китайского студента Джианю, решила помочь американскому народу сбросить государственные оковы. План был чрезвычайно секретный, поэтому взрослых в него не посвящали. Ребята собирались рвануть в США, внедриться там в качестве местного населения и проводить среди американцев разъяснительную работу. План был очень легкий, и не нужно было изобретать велосипед – все методы борьбы уже сто лет назад разработаны революционерами двадцатого века.

- Название мы придумали, - продолжал Шурик. – Зовите нас «эвольмиры» – от «эволюция во всем мире». Нам нужен был предлог, под которым можно проникнуть на территорию США. И тут появились вы! Мы рванем в Америку вместо вас, а вы, как и хотели, сможете остаться в России!

Затем Шурик провел с нашей группой инструктаж. Он сказал:

- Запомните: в нашей стране есть запрет, - он обвел нас внимательным серьезным взглядом. - Запрещено слово «партия».

И надолго замолчал. Расти не выдержал первым:

- А еще?

- Что еще?

- Еще – какие запреты?

- Это все, - твердо произнес Шурик. – Все остальное может запретить себе только сам человек. Это общечеловеческий закон, древний как совесть.

- Если ты человек, то знаешь, как поступать, - добавил рыжий Серега. – Сам подумай, что бы ты запретил делать сам себе.

- Бывают еще своевременные запреты, - вмешался Петька.

- Может быть, временные? – попытался возразить я, не в состоянии смириться с такой свободой в исторически закованной в кандалы стране.

- Да нет, именно – своевременные, - пояснил Петька. – Ну, например, если гололед, своевременным является запрет на шпильки. А то девчонки из-за красоты теряют чувство самосохранения. Из-за того, что они носят сапоги на тонких высоких каблуках, еще пять лет назад в декабре количество переломов было в одиннадцать с половиной раз больше, чем в декабре прошлого года, например.

- А если какая-нибудь все-таки выйдет на шпильках?

- Для нее вызывают наряд.

- Что за наряд?

- Это добровольцы, которые отбирают у нарушительницы опаснокрасивые сапоги до окончания своевременного запрета, то есть пока лед на дорогах не растает, а взамен выдают ей своевременные уги.

Первой очнулась бабка - она отложила в сторону журнал с женским лицом на обложке и быстро вышла из комнаты. Расти долго смотрел на закрывшуюся за ней дверь, а затем произнес:

- Я бы запретил себе бить по лицу.

- Почему? – сразу же спросил Пит, наш боксер.

- Потому что это унижает человека, - медленно и со вкусом растягивал слова Расти. – Представь себя с расквашенной мордой – разве не чувствуешь себя… раздавленным червяком?

- Чувствую, - вздохнул Пит.

- А человек – это не червяк? – продолжал рассуждать Расти.

- Не-е-ет.

- Ну. Вот, - закончил Расти.

Все помолчали. Потом Расти снова подал голос:

- Я бы запретил себе бить ниже пояса.

Пит хотел что-то спросить, но передумал. Однако Расти не нужны были вопросы, он продолжал, обращаясь к Питу:

- Помнишь это ощущение?

Пит быстро закивал:

- Это хуже, чем червяк.

- Ну… Вот, - завершил Расти.

Потом он открыл рот и хотел сказать что-то еще, но вдруг открылась дверь и на пороге появилась бабка. Рот у Расти остался разинутым, и было от чего. Бабка оделась в платье! Однотонное белое. Длина до середины колена. Рукав три четверти. На шее изящно повязан алый газовый шарфик. Алые туфли на каблучке.

- Я еще прическу реформирую, - заявила она с порога. – Красное каре, по-моему, - лучший вариант. Или косу нарастить… В общем, еще подумаю.

После этого мы абсолютно слились с толпой на Красной площади. Вся эта толпа состояла из пареньков, вроде нас, в джинсах какого угодно фасона и футболках с разными надписями, а еще – из девушек в светлых платьицах до середины колена, в ярких туфлях в тон сумочке и с легчайшими шарфиками на шее в тон туфлям и сумочке.

- Мода, - презрительно щурясь, протянул Петька. – А на прошлой неделе все они носили брюки-клеш с вышитыми котятами. И на блузке котята, и на туфлях котята, и в сумочке котята, и на голове – тоже котята.

- Петька следит за модой, - пояснил нам Серега. – Он художник. По старинному русскому обычаю он нарисует для нас американские документы.

На Красной площади мы собрались не случайно. Как объяснили эвольмиры, это было культовое место, точка отсчета для всех великих свершений. Об этом напоминали и Собор Василия Блаженного, и Мавзолей, само слово «история» в наименовании «Исторический музей», и, конечно же, ГУМ – зеркало человеческого самоосознания и прогресса. Минин и Пожарский откровенно призывали к освобождению народов от власти наглых захватчиков. Кремлевские часы, как всегда, готовы были пробить первый час нового времени. К тому же здесь собралось столько народа, что на нашу компанию никто не обращал никакого внимания. Со всех сторон слышалась разноязычная речь.

- Ну-и-ну! – воскликнул Ю. – Как они здесь друг друга понимают?

- С Нового года стартует проект «Взаимопонимание», - сразу же отреагировал Иван. – Самыми распространенными языками мира признаны китайский, арабский, хинди, английский и русский. Поэтому если каждый человек выучит эти пять языков, то наконец-то сможет общаться с любым жителем Земли без помощи переводчика.

- И к тому же, никому не будет обидно, - добавил Джианю. – Никто не отменяет другие языки, но будет честно, если международными станут те, на которых и так уже общается большая часть населения Земли. К тому же в связке китайский-арабский-хинди-английский-русский, сокращенно – КАХАР, все языки взяты из разных групп, так что мировая культура человеческой речи не обеднеет.

- Какой там – обеднеет! Наоборот! Кто сегодня знает пять абсолютно разных языков? Небольшая горстка людей! – разгорячился Иван, несмотря на то, что никто ему не прекословил. – А некоторые и своего-то родного языка как следует не знают!

Я почувствовал, что щеки начинают гореть, и, подняв взгляд на Спасскую башню, сначала медленно сосчитал до десяти, а затем сказал:

- Пять минут осталось вообще-то.

- Ладно, поговорим о «Взаимопонимании» в другой раз, - поддержал меня Серега. – А сейчас повторите на всякий случай слова. Ничего не забыли?

Ровно в полдень мы встали в кружок в самом сердце России и, держась за руки, дали непреложную клятву:

«Я не покину в рядах моего товарища. Я передам потомкам планету Земля не униженной, а в положении, улучшенном по сравнению с тем, в котором я живу. Я буду почитать решения мудрых и справедливых. Я клянусь добросовестно изучать науки, всемерно беречь природу и достижения человека и до последнего дыхания быть преданным человечеству. Я буду повиноваться законам, которые были или будут приняты народами всей Земли. А если кто вздумает нарушить их, я не должен того допускать и буду защищать их, все равно придется ли мне делать это одному или будут со мною другие. Если же по злому умыслу я нарушу эту торжественную клятву, то пусть меня настигнет суровая кара, всеобщая ненависть и презрение всех народов Земли».

Клятву мы сочинили все вместе, используя опыт, накопленный военными по этой части. Сама клятва получилась правильная, и клялись мы, искренне веря в то, что не нарушим ее. Но были разные «но».

Мы понимали, что до сих пор не существует ни одного общечеловеческого закона, по-старинному выражению, написанного пером. И это осложняло выполнение нашего предназначения. Зато мы знали, что с незапамятных времен существуют общечеловеческие ценности, причем отраженные в разнообразных документах. «Не убий» и «не укради», например, - это из десяти заповедей. «Любви все возрасты покорны», – А.С. Пушкин. И еще: «Без дела жить – только небо коптить», - народная мудрость. «Зри в корень!», - Козьма Прутков. «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства», - Всеобщая декларация прав человека. «Чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь и свое искусство», - клятва Гиппократа. «Айодхья затмевала другие города, как луна затмевает звезды. И правил ею славный царь Дашаратха, справедливый и могучий» - Рамаяна. «Все равны перед законом и судом», - любая конституция любой страны мира. И еще: жил ли на свете человек, которому в детстве не рассказывали сказок? А что такое сказка как не квинтэссенция общечеловеческой мудрости и справедливости?

Взяв все, какие только смогли припомнить, премудрости за основу, мы составили шкалу ценностей для определения человечности. Шкала являлась обычной прямой линией на всю длину от минус-бесконечности до плюс-бесконечности, разделенной на две абсолютно равные части с центром в точке О. В точке О находилось равнодушие, равное нулю. На правой половине прямой линии находились положительные человеческие ценности, на левой половине – соответственно – отрицательные человеческие ценности. В точке О шкалу ценностей перпендикулярно пересекала другая прямая линия, на которой мы отмечали количественные значения. Ценности мы измеряли в человеко-характерах. Например, для Расти мы определили физическую силу как хватившую бы для двух человеко-характеров, а способность к точным наукам как достаточную для половины человеко-характера. Отметив значения ценностей в такой системе координат, мы соединяли точки отрезками и вычисляли площадь фигур, образовавшихся справа и слева от нуля. Затем сравнивали их. И с рассчитанным человеком сразу все становилось понятно. Сама степень человечности была равна разности площадей положительной и отрицательной фигур.

К сожалению, определять значение ценностей мы могли только «на глазок», так как точных формул для расчета «доброты» или «жадности» никто еще не вывел. Да и вся наука психология по сей день не является точной. К тому же необходимо учитывать, что при стремлении некоторых положительных качеств к плюс-бесконечности на отрицательной половине появляется такая особенность человеческой природы как «маниакальность», параллельно с положительным качеством стремящаяся к минус-бесконечности. И, наоборот, при некоторых отрицательных качествах на положительной стороне возникает позиция «смягчающие жизненные обстоятельства». Но в принципе шкала ценностей достаточно четко срабатывает в случаях, когда нужно сравнить двух человек, или два коллектива, или две страны.

Об образовании и защите природы говорить не нужно – и так все понятно. О достижениях тоже. Сложно быть Человеком с большой буквы, если ты глупый, голодный и бездомный. А вот как быть преданным человечеству? На первый взгляд, все ясно. А вот уже на второй – не очень. Самой главной опасностью для человека – а заодно и для природы, и для всей Земли – всегда был сам человек. Единственная действующая модель вечного двигателя: один человек создает – другой человек ломает, один лечит – другой калечит, один работает – другой ест. Вот и получается, что защищая одного человека, нападаешь на другого. Наша команда с пеной у рта спорила об этом до тех пор, пока не приняла своевременное рабочее правило. Звучит оно так: «При возникновении парадокса Homines необходимо руководствоваться общечеловеческими ценностями для определения объекта защиты. Кто по шкале ценностей наиболее человечен, того и спасать в первую очередь. А того, кто менее человечен – тоже спасать, но уже во вторую очередь». Причем, скорее всего, второго придется спасать от самого себя.

Произнося слова непреложной клятвы на Красной площади, все мы понимали, что основной парадокс Homines – это противостояние между Америкой и Россией. По шкале ценностей по любому выходило, что Россия человечнее. Однако наша помощь ей вроде бы как уже не требовалось – здесь успели спасти себя сами. Нам оставалось лишь одно: спасти Америку.

 

С того самого дня я стал Филиппом Маркеловым, русским студентом МГУ, будущим профессором, доктором исторических наук. А мой лучший друг Расти стал Славиком. На самом деле его полное имя звучало как Ростислав Михайлович Прохоров, только раньше мы его звали на американский манер, а теперь он переименовал сам себя по-русски. Мое место в американском обществе должен был занять Шурик, а место Расти – Серега. Вместо Ю в Америку отправлялся Джианю – причем второй был таким же классным программистом, как и первый. В последний момент мы уступили просьбам Петьки и Пита, и они тоже поменялись местами и именами. Самым сложным делом в организации обмена оказалось найти замену моей бабке. Нина - девушка Шурика – согласилась стать первой эвольмиркой, но мы никак не могли уговорить ее нарядиться в бабкину мини-юбку, даже прикрытую сверху черным плащом до пят. Двадцать четыре часа в сутки Нина с бабкой спорили о моде, маскировке и красоте в принципе, создав в итоге нечто в длинном облегающем, но при этом скромном, одеянии и в розовом парике. Петька внес небольшие изменения в наши документы, и вот группа туристов из США точно в срок вылетела обратно на новейшей модели русского самолета «ОРЛАИС» (Оригинальный летательный аппарат идеальной системы).

Я думал о том, что Шурику с Ниной легче всего будет влиться в американское общество, потому что у нас с бабкой нет ни близких, ни родных. Шурик был смазливым блондином моего роста – то есть основные приметы совпадали и никаких проблем с этой стороны возникнуть не могло.  Соседи, возможно, обратят внимание на то, что бабка помолодела, но вряд ли этому удивятся. В ее возрасте и с ее деньгами омоложение является обычным делом.

- Как все же твоя мать отнесется к Сереге? – спросил я у бывшего Расти. - Неужели не заметит подмены?

- Все будет ОК! – бордо ответил Славик. – Как думаешь, почему мама никогда не встречала меня после уроков? Боялась перепутать с кем-нибудь! Качки похожи друг на друга, как две капли воды! Так она говорила…

- Пит утверждает то же самое… Но я сомневаюсь, что его мать не заметит изменение цвета кожи. Даже загорелый Петька выглядит снегурочкой рядом с Питом.

- Ничего! Скажет, что сделал осветление кожи. Всем известно, что даже Шварценеггер предпочитает омолаживаться в России.

- Сложнее всего придется Джианю, - вставил свое слово Ю. – Мои сразу же его раскусят – среди представителей монголоидной расы нет ни одного с идентичными чертами лица, как у вас, европеоидов, негроидов…

Мы со Славиком взглянули друг на друга с недоумением. Славик тут же переспросил:

- Неужели мы так похожи между собой?

- Конечно! Я различаю вас только по одежде, да еще по росту, когда вы стоите рядом, - со снисходительной улыбкой отвечал Ю.

- Но если твоя многочисленная семья поймет, что Джианю – это не ты? Значит весь наш план под угрозой срыва? – по-настоящему разволновался я.

- Нет, что вы! – спокойно ответил Ю. – В семье все подчиняются отцу: как он скажет, так и будет! Джианю передаст отцу письмо от меня, а в письме – весь наш план.

- О, да ты же раскрыл нас полностью! – закричал я.

- Не надо переживать, – Ю продолжал объяснять так ласково, словно мы были неразумными детьми, а он – Великим учителем. – Отец всегда говорил, что Россия – великая страна. Что китайцы должны поддерживать русских, как младший брат обязан помогать старшему. Моя семья с радостью поможет нашим друзьям переделать USA в USSA.

И – в восторге от собственного каламбура – Ю громко рассмеялся, а за ним – и все мы принялись хохотать.

Нам самим не нужно было засекречивать свое пребывание в России. Потому что границы страны оказались открытыми для любого человека. Чтобы стать студентами, нам нужно было лишь подтвердить уровень своих знаний, обратившись в ректорат Университета. Я выбрал МГУ, потому что мечтал учиться только здесь с тех пор, когда впервые узнал о Ломоносове. Первый российский университет пленил меня своей историей, мировым рейтингом и величественной архитектурой – образцом и примером для всей Европы. Я считаю, что лишь некоторые дворцы (например, Тадж-Махал или Эраван) превосходят здание МГУ соответствием внешнего образа и внутреннего содержания. Славик тоже выбрал МГУ, потому что хотел учиться вместе со мной. На исторический факультет ему поступить не удалось, потому что на вопросы типа: «Назовите самых выдающихся деятелей двадцать  первого века в России», - Славик отвечал: «Костя Дзю, Федор Емельяненко, Лев Яшин, Сергей Бубка, Валерий Харламов…». Волнуясь, Славик случайно сломал линейку, а затем стул и оконную раму. После чего, собственно, и был прикреплен к кафедре физического воспитания и спорта – младшим помощником резервного тренера. Пит отправился туда же – заместителем Славика. А вот Ю не только стал студентом факультета вычислительной математики и кибернетики, но и начал работать в научно-исследовательском вычислительном центре ИС.

- Ну, ты – голова! – восхищался Славик. – И как ты только делаешь этих роботов?

- Никаких роботов я не делаю, - терпеливо разъяснял нам Ю.

- Ну как же? Здесь написано: «ки-бер-не-ти-ка». А кибернетика означает «робот». Разве не так?

- Не совсем. Кибернетика – это наука об общих закономерностях процессов управления и передачи информации в различных системах, будь то машины, живые организмы или общество, - пробубнил Ю.

- Что-что?

- Ох! Ну как тебе объяснить? На древнегреческом «кибернетика» означает «искусство управления». Сначала они называли так только кораблевождение. А сейчас этим словом обозначается «управление вообще».

- Так получается, что ты учишься тому, как всеми нами командовать? – с угрожающими нотками в голосе произнес Славик.

- Да нет! – огорченно отвечал Ю.

- Так «да» или «нет»?

- Нет!!!

Славик – на две головы выше китайца – навис над Ю, как грозная скала, готовая в один миг обрушиться на бедолагу. Однако Ю сдаваться не собирался. Гордо задрав голову, он глядел прямо в глаза Славику и уже собирался сказать что-то непоправимое, вроде «дурак» или даже «идиот»...

И тут в нашу комнату вовремя зашел Иван.

- Как дела? – беспечно спросил он.

- Объясни ему, - просипо-шипел Ю. – Объясни ему, что такое «кибернетика».

- О! Кибернетика! – пропел Иван. – Мое любимое слово!

- Еще один, - с явной обидой сказал Славик.

- Кибернетике мы обязаны свободой! – провозгласил Иван.

- Как это?

- А! Так вы еще не знакомы с суперновой историей России, - догадался Иван. – Ну так я вам вкратце расскажу.

- На протяжении всей истории России… Да что там – России – всей планеты Земля! Правда, только в той части, когда на планете жили люди… Короче, люди никак не могли научиться грамотно управлять своим обществом. Самыми светлыми моментами человеческой истории становились те времена, когда обществом управлял, говоря простыми словами, добрый и умный диктатор. Беда в том, что диктаторы гораздо чаще оказываются злыми и глупыми. Кроме того, все без исключения диктаторы – жадные. И, по большей части, бессовестные. Если совесть и мучила кого-то из них, то об этом никто никогда не знал и не узнает. И еще: у диктаторов нет тормозов. В общем, недостатков полно.

Не раз и не два предпринимались попытки установить общенародную власть: вече, сход, собрание, республика, демократия, социализм… Но ни одна из этих попыток не смогла установиться навечно, а рано или поздно все равно перерождалась в диктатуру. Если в двух словах описать всемирную историю человечества, то получится всегда одинаковая Система: около одного-двух процентов людей – а это всегда был сам диктатор и его прислужники – жили без нужды; все остальные – подавляющее большинство – в рабстве. Это условное определение. За последние столетия рабство научились называть другими терминами, правящая верхушка неизменно пыталась протянуть подольше и для этого «пудрила мозги» рабам, издавая законы, якобы признавая общие с низами права… О том, что Декларация прав человека не работает, немедленно узнавал каждый раб, слегка приподнявший голову, чтобы как следует разглядеть Систему.

Рассмотрим для примера оба интересующих нас государства. В США раб загнан в рамки потребителя: ему хватает не только на хлеб, но и на развлечения. Удовлетворенный тупой раб – эта разновидность подчинения оказалась самой эффективной и долгоиграющей для государственного строя. Зато в России рабство всегда принимало более агрессивные черты, а диктаторы не дорожили жизнью ни рабов, ни прислужников, ни – часто – даже своей собственной жизнью. Современные психологи объяснили подобный феномен более высоким интеллектуальным уровнем жителей России в целом – простое своеобразие генофонда. В США исторически собирались авантюристы-холерики, мечтающие лишь о примитивных физических благах или, в лучшем случае, о занимательных приключениях. А на территории России проживали в основном философы-меланхолики, умеющие довольствоваться малым в материальном мире, а высшим благом почитающие духовное совершенствование, на которое им вечно не хватало ни сил, ни времени. Высокий интеллект всегда балансирует на лезвии бритвы – на грани между нормой и безумием. Вот почему полубезумная Россия всегда находилась ближе к революциям, самопожертвованиям и победам, чем довольная Америка. Вот почему именно здесь и была впервые применена кибернетика как Идеальная Система для установления подлинного народовластия.

- Ох, в горле пересохло, - пожаловался Иван. – Чтобы быть просветителем, нужна тренировка! Я сейчас, только водички выпью…

Иван замолчал, молчали и мы. Что ж, во всем этом искра правды была. Кем бы и где бы я был сегодня, если бы не увлекся историей? А жил бы я в типовом домике обычного американского городка (как все типовое напоминает человеку о тюремном заключении!). Работал бы в типовом учреждении, выполняя типовые обязанности. Получая типовую зарплату, оплачивал бы налоги, кредиты, питание и прочие типовые нужды. И еженедельно плакал бы от сочувствия к друзьям Опры, в том числе от радости, что со мной подобных горестей не случалось. Шикарная жизнь! Для пса.

Что же нужно человеку? Никому еще не удавалось в общем ответить на этот вопрос. Но некоторые сумели найти оригинальный ответ. Имя каждого такого Человека мы записываем «с большой буквы» и будем помнить о нем, пока до дна не исчерпается человеческий разум. Я бы предположил, что каждый человек живет для чего-то своего, для Предназначения, но не каждый в состоянии его осуществить. Слишком много отвлекающих факторов. Основные помехи таковы: человеку нужно кушать и «жить не хуже других». На это нужно зарабатывать. Работа отнимает большую часть времени. В итоге жизнь обычного человека идет по кругу: потребности – работа – деньги – потребности. Причем всегда люди затрачивают на работу силы, несоразмерные получаемому заработку. Если работа оплачивается меньше, чем она того стоит, то человеку все время будет не хватать или заработка, или времени для осуществления обычных потребностей. В итоге первоначально полноценный человек оказывается униженным перед теми, чей труд оплачен незаслуженно высоко. А главное, у униженного не останется ни сил, ни времени для того, чтобы исполнить свое Предназначение. Да что там – исполнить! Многие так и умирают, не успев даже задуматься над тем, а есть ли у них свое Предназначение. С самого рождения великое множество людей является униженным из-за особенностей социального происхождения, таким людям попросту не хватает образования, чтобы понять: человек – не обычное существо. За бесконечно краткий миг одной жизни человек может постичь бесконечно великую Вселенную. И вместить в себя весь мир…

- Интересно, для чего я родился? – прервал мои пафосные размышления голос Славика. – Или вот ты, Ю, для чего?

- Чтобы учиться, - сразу же ответил Ю.

- Учиться? – с сомнением протянул Славик. – Учиться – это одно, а делать – совсем другое.

- Что? – не понял Ю.

- Славик хочет сказать, что учеба – это не настоящее дело, - перевел я.

- Я хочу сказать, что учатся для того, чтобы потом что-то делать, - добавил сам Славик.

- А как же тогда – ученые? Они, по-твоему, не настоящим делом занимаются? Они только и делают, что всю жизнь учатся, - убежденно возразил Ю. – Вот я и хочу стать ученым.

- Неправда! – вскипел Славик. – Ученые тоже делают! Они делают открытия!

- К сожалению, открытие удается сделать не каждому, - вздохнул Ю.

- Разве? – удивился Славик. – А зачем же тогда они становятся учеными, если не могут?

- Понимаешь, некоторые люди занимаются не своим делом. Например, когда желания человека не совпадают с возможностями.

- Или когда работают только ради денег, - вмешался Пит. – Например, мой брат решил учиться на экономиста, потому что «экономика» - синоним слова «деньги».

- Вообще-то «экономика» синоним слова «домохозяйка», - сказал Иван. – Это слово произошло от греческого – «правила ведения хозяйства».

- Мой братыш - домохозяйка? – рассмеялся Пит.

- Получается, что так, - продолжил Иван. – А тот человек, который только того и хочет, чтобы стать богатым, должен учиться хрематистике.

- Хре… чему?

- Аристотель так называл личное обогащение. Хрематистика включает в себя такие разделы как ростовщичество и спекуляция, например.

- Фу, как некрасиво звучит…

- Вот именно. Поэтому за последние десятилетия хрематисты научились называть себя благозвучно: банкиры и менеджеры, кредитные и торговые компании… А экономистами они вообще не имеют права называться! Потому что экономисты целенаправленно создают и распределяют блага для человека, а хрематисты лишь черпают прибыль из самих денег, усложняют процесс обмена благами, паразитируют на производителе и потребителе. Паразиты – вот они кто.

- А мой брат очень лошадей любил… - с тоской вдруг вспомнил Пит. – Когда мне было шесть, а брату восемь, отец брал нас на ипподром каждый месяц. Отец делал ставки, а мы с братом разглядывали каждого от холки до копыт, да еще играли в «чей конь». Кто из нас быстрее крикнет: «Чур, этот мой!», - тот и победил.

- Паразитами, между прочим, - продолжал гнуть свою линию Иван, - изначально назывались древнегреческие чиновники, которых кормили за общественный счет. В сущности, чиновники – те же хрематисты.

- А потом отец рискнул крупной суммой и… - тут Пит громко всхлипнул, - и проиграл. Моей семье пришлось продать дом… Но когда брат решил стать экономистом, отец взял кредит на его образование, еще девять лет будет выплачивать. На меня все равно уже никаких денег не оставалось…

- Как это – денег не оставалось? – не понял Иван. – А как же: «Каждый человек имеет право на образование»? «Образование должно быть направлено к полному развитию человеческой личности»?

 - Ты что, с неба свалился? – грустно усмехнулся Пит. – Как только тебя научат читать наименования на этикетках и отсчитывать сдачу – значит ты уже готов к жизни в этом жестоком мире, сынок.

- Да уж… - откликнулся Иван. – Все забываю, что вы оттуда…

- Ты обещал нам рассказать про Идеальную Систему, - напомнил Ю, желая переменить предмет обсуждения.

- Точно! – Иван обрадовался возможности отступить от щекотливой темы. – Народовластие! Что это такое в принципе? А это когда каждый человек принимает участие в решении каждой проблемы, касающейся его. Не через каких-нибудь там посредников, вроде народных избранников или представителей – а именно что сам! Лично!

- Как это возможно? – удивился я. – Вопросов у любого даже крошечного коллектива может возникнуть слишком много, для того чтобы по каждому такому поводу собираться вместе, и каждый мог выразить свое мнение.

- Благодаря кибернетике, не нужно собираться всем вместе. В этом случае товарно-денежные отношения послужили на пользу человечеству. Вспомните, какие именно сети впервые в истории объединили всех людей мира?

- Интернет, что ли?

- Да! Электронные сети, интернет-магазины, платежные карты… Группа российских программистов всего лишь перенастроила уже существующие технологии для другой цели. Догадываетесь, что за цель?

- Голосование?

- Конечно! Каждый получает личную универсальную (электронную) карту - ЛУК. Она, кстати, заменяет бывший паспорт, бывший медицинский полис и все прочие бумажки, придуманные чиновниками для человека... Подключаешь свою карту к сети, и все – действуй! Ставь вопросы на голосование и сам же их решай! Кстати, ЛУКи для вас будут готовы в ближайшее время – ведь вы теперь с нами!

- Так мы же не граждане России, - изумился я. – Значит, мы не имеем права…

- Каждый живой человек имеет право, – спокойно ответил Иван.

- По праву и долгу рождения, – важно добавил Ю.

- Что же – любой вопрос можно предложить всем на рассмотрение?

- Конечно, можно!

- Ну и опять выйдет путаница.

- Ничего подобного. Просто все вместе мы для начала разработали правила, по которым будем действовать. Это и оказалось самым сложным этапом.  А уж дальше все пошло, как по маслу.

- Научи нас тогда, - все еще с недоверием попросил я.

- Сию минуту! Слушайте! – с энтузиазмом воскликнул Иван.

- Первыми, кто предложил использовать для подсчета голосов технические средства, были британские чартисты в 1838 году. Но давайте вспомним, чего они добивались в принципе? В первую очередь, предшественники социал-демократии хотели установить избирательное право для всех мужчин старше 21 года. Из такого требования становится ясно, в каком состоянии находилось это самое право. Ни женщины, ни бедняки, ни дети не имели права выбора. Людям предстояло пройти длительный путь от унизительного неравноправия до торжества справедливости.

А какими были технические средства, которыми могли бы воспользоваться люди  в начале 19-го века? Первые технические средства для подсчета голосов представляли собой «чудо» точной механики, в них не применялись ни электронные, ни даже электрические компоненты. Взгляните-ка, у меня есть эскиз, сохранившийся от тех времен!

Иван отыскал нужную картинку среди файлов в планшетнике. На рисунке была изображена самая первая машина для голосования, по внешнему виду – нечто вроде комода на ножках, а по сути – ящик, в верхней части которого проделано несколько отверстий. Голосующий должен был зайти в закрытое от посторонних глаз помещение и опустить выданный ему латунный шар в отверстие, соответствующее предпочитаемому кандидату. Шар приводил в действие механизм, который отсчитывал и сохранял голос в запоминающем устройстве. Далее шар выкатывался по лотку в помещение, где находились наблюдающие за выборами судьи – они должны были удостовериться, что голосующий не бросил в машину лишний шар.

- Так выглядела первая попытка человечества создать систему, решающую все вопросы, – продолжил рассказывать Иван. – А массовое применение машин на выборах началось благодаря  американскому изобретателю Томасу Эдисону.

В 1869 году он получил патент на самую первую серийную машину подобного типа, усовершенствованную впоследствии Джейкобом Майерсом. Впервые механическая машина для голосования была опробована в США в 1892 году.  Войдя в кабину для голосования, избиратель нажимал рычаг, который закрывал человека шторкой и одновременно снимал блокировку с рычажков для голосования. С середины 80-х годов XX века эти машины больше не производятся, так как оказалось, что при «умелой» предварительной настройке механики можно фальсифицировать итоги голосования в пользу «нужного» кандидата или вопроса голосования. Несмотря на это обстоятельство, рычажные машины стали в каком-то смысле символом американской демократии. В некоторых штатах США такие машины до сих пор используются.

- Что-то я не пойму, - пробурчал Славик. – Эти машины работали без избирательного бюллетеня?

- Разве ты не заметил, чем голосовали чартисты? – переспросил его Иван. - Мы называем лист для голосования «бюллетенем», в английском языке используется слово ballot. Оба эти слова восходят к латинскому корню, имеющему значение «шар».

- Примитивно!

- Конечно, ведь система для голосования двести лет назад находилась в зачаточном состоянии, - Иван пожал плечами и продолжил рассказ.

- Через сто лет после изобретения Эдисона появилось следующее поколение машин, а в технологическую цепочку был возвращен бумажный избирательный бюллетень, который заполнял сам избиратель. Затем этот бюллетень загружался на вход устройства для автоматического подсчета голосов. Иногда вместо бумажного листа использовались перфокарты, магнитные карты и другие носители. В России такие машины для голосования получили название КОИБ – комплекс обработки избирательных бюллетеней. По сути, они представляют собой оптический сканер, подключенный к компьютеру. Об опыте применения КОИБ можно написать многотомный электоральный роман, в котором будет все: обман избирателей, откровенная ложь, дремучая некомпетентность чиновников, нецелевое использование немалых бюджетных средств, фальсификация выборов и т.д., и т.п.

- Но проблемы возникали не только в России! – вмешался я.

- Конечно, - согласился Иван. - Не отставали и другие страны.

В 1990-х появились системы ввода голоса на сенсорных экранах. И тут же появился мультфильм, в котором Гомер Симпсон пытался проголосовать с сенсорного терминала за кандидата Обаму. Сначала машина пыталась подсунуть Гомеру другого кандидата – Маккейна, а в результате проголосовала сама, одновременно избивая Гомера. Сатирический сюжет не был пустой фантазией мультипликаторов, но был основан на исследованиях лабораторий, занимающихся компьютерной безопасностью в США. Оказалось, что изготовить и внедрить в подобную машину жучок, позволяющий записать в аппарат на любом расстоянии любую информацию, сумеет каждый старшеклассник. Уязвимость самых современных электоральных технологий послужила причиной того, что в некоторых странах власти прониклись идеями  ретроградства.

В 2012 году на выборах в России основной была технология тайного голосования, основанная на принципе «секретного австралийского бюллетеня». Он называется так потому, что впервые это принцип был использован австралийцами еще в 1858 году! В начале ХХI века эта старинная «ручная» технология тайного голосования во многих странах мира являлась единственной системой, удовлетворяющей всем требованиям избирательного права. А там, где использовали машины для голосования, эта технология все равно использовалась, но только как дублирующий вариант. Она действительно работала, но только в том случае, если избирательная комиссия состояла из кристально честных людей, которые ставят свою честь и доброе имя выше, чем собственную жизнь и благополучие свое и своей семьи.

- А такого не может быть никогда, - вставил Пит.

- К сожалению, ты прав, - вздохнул Иван. – Если бы люди были идеальными, никаких проблем с честным выбором никогда бы не возникло, без разницы – латунными ли шарами голосовать или с сенсорного экрана…

- Все это означает, что технологии выборов в начале XXI века безнадежно устарели, - рассудил я. - Но почему? Почему за двести лет никак нельзя было решить это вопрос?

- Да просто потому, что к этому времени сформировалась «новая верхушка», которой был нужен контроль над властью, а значит и над избирательным процессом, - ответил Иван. - Определить круг лиц, замешанных в фальсификациях на выборах, было несложно – это список сверхбогачей из журнала «Форбс». К тому времени они даже не пытались скрыть свои состояния, настолько были уверены в собственной безнаказанности.

- Этих богачей – сколько всего? Ну, пускай сотни людей, - продолжал рассуждать я, чувствуя, как сердце постепенно наливается яростью. – Но в 2011 году на планете родился семимиллиардный житель! Как могли семь миллиардов позволить управлять собой жалкой сотне?

- Довольно просто, - ответил Иван. – Все дело в том, что у богачей всегда была цель. Ясная, точная. Добиваясь этой цели, они не жалели средств, потому что знали – взамен получат еще больше. Эта цель звучит приблизительно так: богатство ради богатства, накопление капитала ради самого капитала. И для достижения цели все средства хороши. Расцвет хрематистики.

Все примолкли. Сказанное Иваном было непостижимым и в то же время хорошо узнаваемым парадоксом человечества: большинство подчиняется меньшинству.

- Но это же неправильно! – воскликнул я. – Должно быть как раз наоборот: меньшинство должно подчиняться большинству. Это как минимум. А в идеале каждый человек должен иметь право выбора!

 - Вот мы и вернулись к началу нашего разговора, - ответил Иван. – О справедливости выбора.

Он повернулся к планшетнику и запустил программу, ярлычок которой ярче всех блестел и переливался на экране. Проще говоря, ярлычок этот был натянутым луком, рассылающим сверкающие стрелы по экрану. Стрелы, неизменно бьющие прямо в цель.

- Символ власти, в принципе, - мимоходом пояснил Иван.

Открывшееся окно больше всего напоминало бухгалтерскую программу – все эти закладки с наименованиями: «Справочники», «Журналы», «Отчетность»... Иван раскрыл одну из закладок, которая называлась «Вопросы». Нам предлагалось: задать вопрос, ответить на вопрос, внести поправку…

- Видите, здесь каждый человек может поставить вопрос на голосование, - пояснил Иван.

- Неужели любой? – хитро прищурившись, переспросил Славик.

- Да! Любой вопрос, который его беспокоит, - ответил Иван. – Причем здесь можно определить круг лиц, к которым относится этот вопрос. Например, возможно, что это будут выборы капитана на определенном судне…

- Вообще-то, я хотел спросить не об этом, - смутился Славик.

- О чем же?

- Неужели любой человек может задавать вопросы для голосования?

- Абсолютно каждый человек. Когда дети идут в школу, первым делом они учатся читать по букварю, и одновременно первоклассников учат пользоваться ИС, а на празднике Букваря каждый ребенок получает собственный ЛУК.

- Так рано? Разве шести-, семилетние дети способны разобраться в политике?

- Для чего это нужно детям? – удивился Иван. – А! Понял! Это ваше социальное заблуждение!

- Чего-чего? – настала наша очередь удивляться.

- Россия сегодня свободна от политики, - терпеливо объяснял Иван. – Что такое эта «политика»?

- Это устройство государственной власти, - с удовлетворением от осознания своей начитанности объявил я.

- Правильно! – подхватил Иван. – А «государственная власть» – это что?

- Государство – это высший политический институт общества, задача которого состоит в обеспечении соблюдения прав и реализации интересов лиц, проживающих на одной территории… - я продолжал блистать знаниями…

- Ну а теперь задумайтесь, - перебил меня Иван, - есть ли сегодня в России этот самый «высший институт»?

Мы задумались. Пит первым нарушил молчание:

- А что? Неужели нет высшего института?

- Конечно же! Ничего подобного нет! – глядя на наши растерянные лица, Иван довольно улыбнулся. - Людьми никто не управляет, кроме них самих! Мы управляем своей жизнью сами при помощи Идеальной Системы! ИС – это новая Информационная Сеть, связывающая между собой всех людей в России. У каждого есть доступ в сеть, вы можете зайти в нее с любого электронного устройства для сети – компьютера, планшетника, хоть с мобильного телефона! Есть, конечно же, и специальные терминалы, установленные в общественных местах… Но ими редко пользуются…

- Постой! – неожиданно закричал Пит. – Ведь если люди голосуют с электронными паспортами, это означает, что голосование не может быть тайным!

- А кто придумал тайное голосование и зачем? – насупился Иван. - Тайное голосование оказалось дверью к обману, предательству и трусости. Эта таинственность была удобна только тем, кто хотел поступить бесчестно. Им удалось убедить народ, что тайна защитит людей от принуждения голосовать, к примеру, за своего начальника. Но разве этот маневр служил на самом деле подобным щитом? Вовсе нет! Зато тайное голосование позволяло подтасовывать результаты, заменять одни безымянные бюллетени другими, подбрасывать их… Эх, чего только не выдумывали фальсификаторы – ведь по-настоящему проверить, кто за что голосовал, было невозможно. И можно было сколько угодно повторять, что весь дом голосовал за Васю, подложные бюллетени делали управдомом Колю.

- Но ведь так всякий увидит, за кого я голосовал! – упорствовал Пит.

- Да, - твердо ответил Иван. – И ты будешь нести ответственность за свой выбор или защищать его – как считаешь нужным. Так ответило большинство – 89% против 9% при 2% воздержавшихся. И это было первым вопросом в истории человечества, решенным при помощи ИС.

- И все-таки это странно…

- Что же тут странного? Еще на заре человечества люди решали вопросы открыто. Каждый отвечал за свои слова – отсюда и поговорка. Почему бы не воспользоваться опытом предков и вооружиться системой поименного голосования?

- Согласен, - сдался Пит. – Ты прав: лучше, когда выбор делается открыто. А иначе все это становится похожим на довольно глупую детскую игру. Вроде того, что «я знаю правильный ответ, но никому не скажу»…

- Неужели земляне готовы прекратить игры с выборами и повзрослеть? - я поддержал Пита. – Но сначала люди должны воспитать в себе свободу, потому что настоящее рабство – это уверенность человека в то, что у него нет выбора.

 

Внезапно отворилась дверь, и мы замерли при виде бабки, которая на этот раз была одета не во что иное, как в корпус виолончели. Бабка ворвалась в комнату, словно вихрь, и струны таинственно звенели в такт тонкому стуку каблучков, не иначе как сделанных из хрусталя.

- Нужно остановить их! – вскричала бабка, а струны тревожно аккомпанировали ее голосу. – Нельзя позволить им вернуться! ИС под угрозой!

Оценка участников конкурса и жюри: 
0
Голосов пока нет
+1
+2
-1